Одним из следствий образования сословия воинов было
оформление специфического мировоззрения самураев - бусидо - неписаного кодекса
поведения самурая в обществе, представлявшего собой свод правил и норм
"истинного", "идеального" воина.
Бусидо, первоначально трактовавшееся как "путь коня и лука",
впоследствии стало означать "путь самурая, воина" ("буси" -
воин, самурай; "до" - путь, учение, способ, средство). Кроме того,
слово "до" переводится ещё и как "долг",
"мораль", что имеет соответствие с классической философской традицией
Китая, где понятие "путь" является некой этической нормой (дао-дэ).
Таким образом, бусидо - это "самурайская мораль",
"добродетель", "морально-этический" кодекс.
Бусидо касалось отношения самураев к социальной феодальной общности, к людям
того или иного класса, к государству. Содержание бусидо вышло за рамки прежних
традиций родоплеменного общества - оно включило в себя догмы буддизма и
конфуцианства и имело в своей основе новые нормы поведения. Постепенно
развиваясь, бусидо превратилось в моральный кодекс воинов, являющийся в то же
время преимущественно частью различных религиозных учений (буддизма,
конфуцианства и синтоизма - национальной религии японцев), становилось также
областью философского знания, предметом этики. Будучи слитым воедино с
восточной философией, бусидо носило характер практического нравоучения. Самураи
считали его методом совершенствования психической и телесной гигиены. Бусидо
нравственно осмысляло философское миро учение в целом, и было призвано научить
самурая "правильной жизни" в феодальном японском обществе. Оно
совмещало в себе теорию бытия и изучение психики человека, решало вопросы,
связанные с понятием сущности индивидуума, его роли в окружающем мире, смысла
жизни, добра и зла, нравственных ценностей и нравственного идеала. Воин,
воспитанный в духе бусидо, должен был чётко сознавать свой моральный долг, в
частности свои личные обязанности по отношению к сюзерену, должен был сам
оценивать свои действия и поступки, морально осуждать себя в случае неправильных
действий, нарушения своих обязанностей и долга. Такое моральное самоосуждение
влекло за собой, как правило, самоубийство, совершавшееся по определённому
ритуалу путём харакири - вскрытия живота малым самурайским мечом. Таким образом,
самурай смывал кровью бесчестье, позорящее его.
Бусидо, как способ регулирования поведения воина, не опиралось непосредственно
ни на какие специальные учреждения, принуждавшие к соблюдению моральных норм,
оно основывалось на силе убеждения, общественного мнения, примера, воспитания,
традиций и силе нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных в
средневековой истории Японии. Принципы бусидо не были объединены в специальный
свод правил и не были изложены ни в одном литературном памятнике феодальных
времён, однако нашли своё отражение в легендах и повестях прошлого,
рассказывающих о верности вассала своему феодалу, о презрении к смерти,
мужестве и стойкости самураев.
По указанию Токугава Иэясу в первые же годы после его прихода к власти было
составлено "Уложение о самурайских родах" ("Букэ сё
хатто"), определявшее нормы поведения самурая на службе и в личной жизни.
Вторым сочинением, посвящённым воспеванию догматов бусидо, было житийное
описание подвигов князя Такэда Сингэна в двадцати томах, авторство которого
разделили Косака Дандзё Нобумаса и Обата Кагэнори. Несколько позднее появился
труд Дайдодзи Юдзана (1639 - 1730) "Начальные основы воинских
искусств" ("Будо сёсин сю"). И наконец, в 1716 г. вышли 11 томов
книги "Сокрытое в листве" ("Хагакурэ"), ставшей
"священным писанием" буси. Это любопытное произведение принадлежало
Ямамото Цунетомо, монаху, а в прошлом самураю клана Сага на южном острове Кюсю.
После смерти своего господина, даймё Набэсима Наосигэ, которому он верно служил
десять лет, Ямамото принял постриг и всю оставшуюся жизнь посвятил обобщению
догматов самурайской чести.
Бусидо даже нельзя назвать учением в прямом смысле, это, скорее, одна из форм
выражения феодальной идеологии, её основные положения и принципы, развивавшиеся
из поколения в поколение в течение длительного времени. Бусидо это особая
мораль, выработанная сословием воинов, входивших в господствующий класс Японии,
которая представляла собой систему взглядов, норм и оценок, касавшихся
поведения самураев, способов воспитания самурайской молодёжи, создания и
укрепления определённых нравственных качеств и отношений.
Самурайская мораль сформировалась в общих чертах одновременно с системой
сёгуната, однако основы её существовали задолго
до этого времени. Нитобэ Инадзо выделял в качестве основных источников бусидо
буддизм и синто, а также учения Конфуция и Мэн-цзы. И действительно, буддизм и
конфуцианство, пришедшие в Японию из Китая вместе с его культурой, имели
большой успех у аристократии и быстро распространились среди самурайства. То,
чего не доставало самураям в канонах буддизма и конфуцианства, в изобилии
давало воинам синто.
Наиболее важными доктринами, которые бусидо почерпнуло из синтоизма - древней
религии японцев, представлявшей собой сочетание культа природы, предков, веры в
магию, существование души и духов, были любовь к природе, предкам, духам
природы и предков, к стране и государю. Заимствования из синто, которые
восприняло бусидо, были объединены в два понятия: патриотизма и
верноподданичества.
Особенно сильное влияние на бусидо оказал буддизм махаянистского направления,
проникший в Японию в 522 г. Многие философские истины буддизма наиболее полно
отвечали потребностям и интересам самураев. При этом популярнейшей сектой
буддизма была "дзен", монахи которой внесли значительный вклад в дело
развития бусидо.
Созвучие мировоззрения сословия воинов, с положениями дзен-буддизма позволили
использовать секту "дзен" в качестве религиозно-философской основы
этических наставлений самурайства. Так, например, бусидо восприняло из дзен
идею строгого самоконтроля. Самоконтроль и самообладание были возведены в ранг
добродетели и считались ценными качествами характера самурая.
В непосредственной связи с бусидо стояла также медитация дзен, вырабатывавшая у
самурая уверенность и хладнокровие перед лицом смерти, которые рассматривались
как нечто положительное и великое, как мужественное вхождение в "му"
- небытие.
Из конфуцианства идеология самураев, прежде всего, восприняла конфуцианские
требования о "верности долгу", послушании своему господину, а также
требования, касающиеся морального совершенствования личности. Конфуцианство
способствовало возникновению в среде самураев и в их идеологии презрения к
производительному труду, в частности к труду крестьян. Это отношение
оправдывало безжалостную эксплуатацию японского крестьянства изречением,
приписываемым Конфуцию: "Кормящийся от народа управляет им". То же
самое легло в основу этико-политической философии Мэн-цзы, другого корифея
конфуцианства, который называл принцип управления господствующего класса
"всеобщим законом вселенной".
Так под воздействием синто, буддизма и конфуцианства формировались основные
принципы самурайской этики, входившие в качестве составной части в мораль
феодального общества, имеющую название "дакоту" (кит.: дао-дэ).
В числе главных принципов самурайской морали выделялись: верность господину;
вежливость; мужество; правдивость; простоту и воздержанность; презрение к
личной выгоде и деньгам.
Таким образом, основным в бусидо были верность сюзерену, с которым буси
находился в отношениях покровительства и служения, и честь оружия, являвшегося
привилегией воина-профессионала, а не идеи лояльности к монарху или
патриотического отношения ко всей Японии.
Личный героизм самураев, жажда подвига и славы не должны были служить, по буси,
самоцелью. Всё это было подчинено идеологией правящего класса более высокой
цели, а именно: идее верности, которая покрывала собой всё содержание
общественной и личной морали воина. Принцип верности выражался в беззаветном
служении сюзерену и опирался на положения о верности, почёрпнутые из синто,
буддийское убеждение в бренности всего земного, которое усиливало у самурая дух
самопожертвования и не боязни смерти, и философию конфуцианства, сделавшую
лояльность (верность вассала феодалу) первой добродетелью. Верность по отношению
к своему господину требовала от самурая полного отрешения от личных интересов.
Однако верность вассала не подразумевала принесение ей в жертву совести
самурая. Бусидо не учило людей отказываться от своих убеждений даже для
сюзерена, поэтому в случае, когда феодал требовал от вассала действий, идущих
вразрез с убеждениями последнего, тот должен был всеми силами стараться убедить
своего князя не совершать поступка, порочащего имя благородного человека.
Если это оканчивалось неудачей, самурай обязан был доказать искренность своих
слов, прибегнув к самоубийству путём харакири. При всех других обстоятельствах
бусидо призывало жертвовать всем ради верности.
В качестве наглядного примера обычно приводится история, в которой бывшие
подданные князя Митидзанэ, попавшего в немилость к сёгуну и сосланного,
исполняют долг верности по отношению к своему господину. Один из них жертвует
жизнью своего сына ради жизни сына своего прежнего даймё, выдавая ребёнка
врагам Митидзанэ, стремившимся истребить род князя.
В моральном кодексе самураев феодальной эпохи большое значение придавалось
также катакиути - кровной мести, узаконенной бусидо в качестве вида
нравственного удовлетворения чувства справедливости. Верность сюзерену
требовала непременного отмщения за оскорбление господина. Конфуций по этому
поводу сказал следующее: "Обиду надо заглаживать справедливостью".
Рядом с верностью стоял принцип долга, превративший естественную настойчивость
и упорство воинов в возвышенное начало морального порядка. В соответствии с
догмами конфуцианства долг - это "смысл и закон явлений и жизни",
"прямота души и поступков", или "справедливость". Из
понятия справедливость выводилось понятие "благородство", которое
считалось "высшей чуткостью справедливости". "Благородство, -
сказал один знаменитый буси, - это способность души принять определённое
решение… согласно с совестью, без колебания: "Умереть, если это нужно,
убить - когда это потребуется". Другой самурай заметил, что без понятия о
благородстве "ни талант, ни наука не могут выработать характера
самурая".
В японском языке долг, чувство (сознание) долга обозначается словом
"гири" (букв.: "справедливый принцип"), которое произошло
от "гиси" - "верный вассал, человек чести и долга, человек
благородства". Первоначально это слово означало простую и естественную
обязанность по отношению к родителям, старшим, обществу, близким и т.д. Со
временем термин "гири" распространился и на обязанность по отношению
к господину, играя немаловажную роль в этике сословия воинов. В силу этого слово
"гири" стало объяснять такие поступки, как жертвование самураями
жизнью ради феодала, жертвование родителей детьми и т.д. Выбор между долгом
(гири) и чувствами (ниндзё) всегда должен был разрешаться в пользу долга.
Кроме верности и чувства долга одним из ключевых требований Бусидо была личная
храбрость, несгибаемое мужество самурая, пример которого даёт нам биография
Такэда Сингэна. Как-то раз заклятый враг князя - Уэсуги Кэнсин пробился к
шатру, где восседал Такэда в окружении нескольких телохранителей. Занеся меч над
головой Непобедимого, Кэнсин саркастически спросил, что тот собирается делать
перед лицом смерти. Такэда хладнокровно отразил меч противника своим боевым
железным веером и тут же, нисколько не изменившись в лице, сложил лирическое
пятистишие. Подоспевшая охрана вынудила пристыженного Кэнсина удалиться.
Мужество подобного рода, впитавшееся в плоть и кровь самурая, не покидало его в
самых трудных ситуациях. Оно было плодом физической закалки, психической
уравновешенности и спокойного презрения к смерти.
Мужество, как некое благороднейшее свойство человеческой природы вообще, по
конфуцианской формулировке, включает в себя также понятия
"храбрость", "отвага", "смелость".
Бусидо признавало только разумную храбрость, осуждая напрасный риск;
неразумная, бесцельная смерть считалась "собачьей смертью".
Принцип скромности вырабатывался вследствие подчинённого положения рядовых
воинов, невозможности для них поднимать голову перед своим господином. К
скромности было близко также понятие "вежливость", подразумевавшее терпение,
отсутствие зависти и зла. В лучшей своей форме вежливость приближалась, по
конфуцианским понятиям, к любви. Развитию принципа вежливости способствовали
постоянные упражнения в правильности манер, которые должны были привести все
члены организма в гармонию, "при которой поведение будет показывать
господство духа над плотью".
Наряду с указанными выше основными принципами самурайская этика включала в себя
ряд второстепенных, неразрывно связанных с главными и определявших поступки и
поведение самураев.
Умение владеть собой и управлять своими чувствами было доведено у самураев до
большого совершенства. Душевное равновесие являлось идеалом бусидо, поэтому
самурайская этика возвела этот принцип в ранг добродетели и высоко его ценила.
Яркой иллюстрацией способности к самоконтролю самураев является обряд харакири.
Самоубийство считалось среди самураев высшим подвигом и высшим проявлением
личного героизма. Примером исключительного самообладания, выдержки и духовной
стойкости во время церемонии харакири может являться история братьев Сакон,
Наики и Хатимаро.
Сакон, которому было 24 года, и Наики - 17 лет - за несправедливость по
отношению к отцу решили отомстить обидчику - сёгуну Иэясу. Однако они были
схвачены, как только вошли в лагерь Иэясу. Старый генерал был восхищён
мужеством юношей, осмелившихся покуситься на его жизнь, и отдал приказ
позволить им умереть почётной смертью. Их третьего, самого младшего брата
Хатимаро, которому было всего восемь лет, ждала та же участь, поскольку
приговор был вынесен всем мужчинам их семейства, и троих братьев сопроводили в
монастырь, где должна была состояться казнь. До наших дней сохранился дневник
врача, присутствовавшего при этом и описавшего такую сцену:
"Когда приговорённые присели в ряд для отправления последней части
экзекуции, Сакон повернулся к самому младшему брату и сказал: "Начинай
первым - я хочу убедиться, что ты сделал всё правильно". Младший брат
ответил, что он никогда не видел, как проводят сэппуку и поэтому хотел бы
понаблюдать, как это сделают они, старшие, чтобы потом повторить их действия.
Старшие братья улыбнулись сквозь слёзы - "Отлично сказано, братишка! Ты
можешь гордиться тем, что ты сын своего отца" - и усадили его между собой.
Сакон вонзил кинжал в левую часть живота и сказал: "Смотри! Теперь понимаешь?
Только не вводи кинжал слишком глубоко, не то можешь опрокинуться назад.
Наклоняйся вперёд и твёрдо прижимай к полу колени". Найки сделал то же
самое и сказал малышу: "Держи глаза открытыми, иначе будешь похож на
умирающую женщину. Если кинжал застрянет внутри или тебе не будет хватать силы,
наберись смелости и постарайся удвоить свои усилия, чтобы провести его
вправо". Мальчик смотрел то на одного, то на другого, а когда они
испустили дух, он хладнокровно вскрыл себе живот, чуть не перерезав себя пополам,
и последовал примеру тех, кто лежал по обе стороны от него".
